Его лужайка, обычно заросшая травой, которую наполовину вытаптывали мальчишки, простиралась перед ним аккуратно подстриженная. Он протер глаза.

– Да что за чертовщина происходит?

Вроде бы не привиделось. КТО-ТО подстриг ЕГО лужайку.

Если это его сорванцы, то кто позволил им что-то делать за его спиной? Да нет, не может быть: они все воскресенье пробыли с ним, в десяти километрах отсюда. Даже на велосипедах они бы не успели сюда добраться.

Взгляд его растерянно блуждал по прекрасно подстриженной лужайке. Он медленно покачал головой. Что же такое в этот момент происходило в его жизни?

Наконец он уселся и набросился на почту.

Реклама камер видеонаблюдения.

Телефонный счет.

Счет за аренду.

Реклама светящихся вывесок.

И еще маленький бежевый конверт с надписью от руки: Гэри. Его имя было подчеркнуто.

Он нахмурил брови. Все это попахивало неприятностями. Не иначе, кто-то из соседей жалуется на то, что сорванцы очень шумят во дворе, или кому-то не нравился запах жира.

Он засунул толстый палец в щель на конверте и вскрыл его.

Внутри лежал маленький листок бумаги, такой же бежевой, как и конверт. Гэри вытащил его и развернул.

Там была всего одна фраза, написанная точно посередине странички:

Твои прабабушка и прадедушка любили твоих бабушку и дедушку, только не умели это сказать.

Гэри поднял брови, несколько раз перечел фразу и сунул листок обратно в конверт. Никаких надписей, кроме его имени, на конверте не было. Он инстинктивно обвел взглядом все вокруг, внимательно осмотрев и частные дома, и жилые многоэтажки.

– Да что за ерунда?

Потом пожал плечами и взял следующее письмо.

Поставщик муки сообщал, что повышает отпускную цену на 2,3 процента.

Бизнес, нормальный бизнес.

После того как подцепить ни одной дурочки не удалось, он за неимением лучшего выбрал цель в пределах досягаемости.

Под этим заголовком в блоге были размещены видеоролики, один смешнее другого, на которых Джонатан ловит на улице старушку лет восьмидесяти и что-то ей ласково говорит.

Урок соблазнения, наглядный пример номер 9.

В этом ролике Джонатан ждет на остановке, когда выйдут из трамвая пассажиры. В его глазах можно заметить нечто вроде огонька надежды. Он прямиком устремляется к какому-то громиле с физиономией убийцы и, что совершенно невероятно, похоже, пытается его соблазнить, что-то невнятно и жалобно бормоча, и не сопротивляется, когда громила его отпихивает.

Пользователи Интернета неистовствовали, изощрялись в издевательствах и насмешках, поливали Джонатана грязью, и их становилось все больше и больше. Оскорбления и убийственные комментарии сыпались дождем, и Райан торжествовал.

Он долгое время пытался всеми средствами знакомить людей с дураками, но теперь у него была другая цель – добиться успеха. Число посетителей сайта возрастало день ото дня, и надо было постоянно подпитывать их интерес. На его счастье, главный придурок без остановки поставлял все новый материал.

Джонатан брился, то и дело поглядывая в окно на участок Гэри. Тот орал на своих несчастных мальчишек, которые, в сущности, не делали ничего плохого.

Разыскивая зарядку для бритвы, Джонатан натолкнулся на лосьон, когда-то служивший ему для маскировки первой седины. Он улыбнулся и выбросил лосьон в мусорный мешок. И в тот момент, когда он нашарил зарядку, раздался громкий звонок в дверь.

Джонатан спустился по узкой деревянной лестнице, выкрашенной белой краской, и выглянул на улицу.

Мужчина в костюме и при галстуке сунул ему под нос металлический бейджик с фотографией:

– Джеймс Гордон, судебный исполнитель.

И протянул конверт.

– Это уведомление от Калифорнийского банка. С момента получения документа у вас есть пятнадцать дней, чтобы погасить задолженность по кредиту. В противном случае я приду, чтобы описать ваше имущество.

Джонатан онемел.

– Будьте добры, распишитесь вот здесь, – сказал судебный исполнитель, протянув ему извещение и ручку.

Гэри передернуло, когда он обнаружил в почтовом ящике еще один маленький бежевый конверт. В это утро другой почты для него не было. Он бросил внимательный взгляд в окно, выходившее на улицу, и вздохнул. Потом, уже проходя через склад, бросил сыновьям, сидевшим за завтраком:

– Пошевеливайтесь – мне скоро открывать!

Он вышел во двор и тщательно закрыл за собой дверь. Затем вскрыл конверт и вынул письмо. Та же мягкая бежевая бумага, что и в прошлый раз.

Твои прабабушка и прадедушка любили твоих бабушку и дедушку, только не умели высказать.

Гэри долго разглядывал текст, машинально перечитав его несколько раз. Господи, ну чего от него хотят? Какого черта, как же ему избавиться от этих штучек? Что же это такое творится в его жизни?

Реймонд расстроился. В кафе «У Стеллы» ему места не нашлось. Все места были заняты. И они осмелились сообщить это ему – ему, кто вот уже сорок лет был неотъемлемой частью заведения. Ему впервые нанесли здесь такое оскорбление – унижение жгло ему лицо, он даже взмок от бешенства и чуть не плакал.

Глубоко задетый, он потащился в бар на окраине города. В бар, куда шикарные посетители носа не совали. Все тело словно свинцом залили, а в рюкзак вместо камеры засунули двухтонную скалу.

Он толкнул дверь, вошел в заведение и уселся, не снимая солнечных очков.

– Выпить.

Он пил, пока алкоголь не начал потихоньку растворять унижение.

Тогда он вздохнул и немного расслабился. Для давления такие встряски опасны.

Он обернулся и оглядел зал. То, что он увидел, пригвоздило его к месту.

Уоррен, тренер Остина, собирался пообедать со спонсором его главного противника, Джека Уолша, единственного, кто способен отобрать у Фишера титул чемпиона. Уолш был заклятым врагом Остина.

Реймонд не мог опомниться.

Меня это не касается, но здесь что-то не то.

Ясно, что они сюда явились не случайно, выбрав бар, где никто их не увидит.

Ах вот оно что…

Теперь все стало понятно, все прояснилось.

Уоррен продался.

Ночь окутала Сан-Франциско таинственным полумраком. С террасы своего домика на макушке холма Анжеле были видны сверкающие вдали городские огни.

За последние дни луна убыла настолько, что превратилась в тонкий серп, не шире нити Ариадны, а небо было усыпано звездами.